Чёрное, каменное плато, испещрённое трещинами. Вокруг туманная пустота, иногда перетекающая в тёмно-бордовое далёкое зарево.
Пусто. Ни ветерка. Ватная тишина.
На краю плато виднеются каменные ступени, уходящие по стене вниз.
На первой ступеньке сидит сгорбленная фигура в грязно-коричневой рясе. Моих шагов не слышно.
Лица не видно, но ясно, что фигура улыбается в темноте под капюшоном, улыбается очень по доброму, даже ласково. Что-то говорит, но я не слышу. Тогда фигура протягивает ко мне левую руку и из рукава показывается кисть с множеством пальцев разной величины и длины. Каждый палец заканчивается ржавым инструментом со следами разрушения и тлена.
Коротким и мощным движением рука впивается мне в живот и выдёргивает мой хребет с черепом.
Я сажусь рядом. Из под капюшона доносится:
-Так мы сможем поговорить.
И мы говорим. Хребет с кусками гнилого мяса подрагивает на коленях у сидящего рядом со мной. Череп повёрнут ко мне затылком и я не вижу глазниц. И не хочу видеть... Я думаю, как сделать так, чтобы в конце разговора мой собеседник не вернул мне всё это.
Мне это не нужно. Я говорю, что хочу спуститься по лестнице.
- Ты туда не пойдёшь. Кроме этого, - и собеседник тряхнул моим хребтом - у тебя ещё много чего осталось.
И мы говорим. Я помню, что когда-то уже говорил с ним раньше и не раз. Но тогда всё было по-другому и мне было страшно. Теперь мне хорошо и уютно.
- Не торопись к нам. Ты единственный, кто остался. Через тебя мы найдём всё.
Ладно, я не тороплюсь. Я никогда не торопился.
- Приходи ещё. Поговорим. Только приходи сам, без этого...